Мне как ребёнку, будущей матери, объекту поклонения моим любимым и радикально настороенной против разврата среди общества, лучше это не читать..
А однополые отношения у зверей - дело достаточно обычное.
а лучше постучать Шериану по макушке!!!
Пущенную стрелу не вернуть без крови. Генри Лонгтейл, поэт. После долгого купания и покраски загривка светлой хной, Майкл испытал настоящее блаженство. Горячие струи смыли вместе с потом и дорожной пылью его страхи и опасения. Обернув бедра полотенцем, он сходил за порцией двойного эспрессо в картонном стаканчике. Устроившись под теплым кондиционером в своем номере, он распахнул окна и затянулся тонкой сигаретой. Ночной город отзывался гудками и шумом проезжающих машин. Освещенный мириадами ламп и люстр в окнах бутиков и жилых домов, город готовился ко сну. По улицам догуливали время до комендантского часа крикливые школьники. Майкл вдохнул вместе с дымом «Вирджнии» ночной воздух и откинулся на пластмассовом стуле. Перед ним возникали и устало гасли картины прошлого. Мельканье лиц, обрывки разговоров. Отец, мать, Джаспер, Биг Мама, Лорел, хиппи, полисмены, семья Шерианов, Миру… Последнее имя неожиданно наполнило его Окситоцином, гормоном доверия и любви. Маленькая шиншилла не желала уходить из памяти. Он вздохнул и поежился от резкого дуновения прохладного ветерка. Когда всё это началось? Когда он открыл новую главу своей жизни? Побегом из дома, или ссорой с родителями. А может расставанием с Джаспером или знакомством с Миру. Никаких ответов. Только ноющее ощущение одиночества и стыда в груди. Лис задумчиво гладил белый кончик пышного хвоста. Иногда на пальцах оставались длинные шерстинки. «Разве я в чем-то виновен? – спрашивал он себя. – Надо вспомнить… проанализировать. Всё, начиная…». Но он терялся, откуда начать. И потому, чтобы не терять времени, припомнил самый неоднозначный свой выбор – поход к Биг Маме. С этого, вероятно, и начались его злоключения. Бар «Голубые пенаты» источал кислый запах алкогольных коктейлей наравне с многочасовым перегаром сигарет. Квадратный зал, приглушенный свет. Негромкая музыка из колонок. Ник Кейв с его незабвенным «Электрическим стулом». И глаз за глаз, и зуб за зуб, Не доказать мне правоту. Но смерть я больше не боюсь. Майклу не нравилось окружение. От дыма у него начинала кружиться голова, а официант приходил в удобное ему время, не особенно стараясь ублажить клиентов. Но песня Ника Кейва надолго запала в память Майкла, и он отчаянно пожалел, когда она закончилась, и начался какой-то неуместный бодрый кантри в исполнении Техасских Кроликов. – Попроси бармена поставить ту песню, – с надеждой попросил Майкл Джаспера. Волк сморщил нос и кисло посмотрел на него. – Я не хочу слушать эту заунывную херню снова, – пробормотал он, броским движением закуривая «Мальборо». Майкл обиженно склонил голову и вздохнул. На посещении этого бара настоял Джаспер. Сегодня серый волк косил под крутого мачо с бандитским уклоном. Кожаная куртка с орлом на спине, бандана вокруг шеи, размашистые джинсы и кроссовки. Имидж отложился и на его манерах – Майклу откровенно не нравилась его напускная грубость. – Может хватить строить из себя гангстера, а? – мягко предложил лис, положив лапу поверх большой лапы Джаспера. – Я никого из себя не строю, – нахмурившись, отозвался волк. – А вот ты – да. – Не говори со мной таким тоном, – осторожно предупредил Майкл, стараясь смягчить тон нежным взглядом. «Что же с ним? – расстроено думал он. – Неужели я перестаю ему нравиться?» – Доктор сказал, что технологии в этой сфере постоянно развиваются, – прервав неуютное молчания, начал Майкл. – Так что мое превращение будет длиться меньше по времени, да и пройдет более гладко. В этот момент Джаспер как раз провожал взглядом эффектную попку невысокой волчицы в синей мини-юбке. – А? – с задержкой отозвался он. – Операции, да, это хорошо. Майкл сложил лапы на груди. Неуютные чувства наполняли его. – Я больше не нравлюсь тебе? – неожиданно для себя самого выпалил он. – О чем ты? – нахмурился волк. – Если бы было что-то не так, я бы уже сказал, верно? – Конечно, – выдавил ласковую улыбку Майкл. – Просто не проявляй такого интереса к другим, пока я рядом. Я… я стараюсь для тебя, дорогой. Я буду твоей лучшей девочкой. – Ага, – присматриваясь к чему-то за спиной, отозвался Джаспер. – Я люблю тебя, – ласково сказал Майкл. – Ага, и я тебя, – кивнул Джаспер. В тот день Майкл возвращался домой один, поглощенный самыми грустными мыслями. Они встречались два года. Он знал о бисексуальности любимого, но тот никогда не позволял себе такого открытого пренебрежения. Майкл потакал его потребностям как мог. Варил кофе и готовил обеды, делал массаж головы и спины, выслушивал обиженные монологи о работе, друзьях, и богатом отце-бизнесмене. Однажды согласился на групповой секс, хоть тот и не доставил ему никакой радости. И тогда, опасливо бредя к арендованной квартире, Майкл решился на звонок подруге Лорел. Он набрал на сотовом её номер и почти сразу услышал знакомый голос. Судя по быстрому дыханию и каким-то звукам на фоне, Лорел была не одна. – Майк? Ты? Ох, да, что я туплю, тут же номер, уф, как ты? – Неплохо, родная, – развеселившись, проговорил лис. – Помнишь наш разговор о работе? Ну, о Биг Маме? – Чьей маме? Что… ах, да, конечно. Всё в силе, ты можешь… уф, твои усы, потом… в смысле, я не тебе, да… давай созвонимся завтра, я отведу тебя к ней. Они попрощались, и Майкл слегка воодушевился. Обходя стороной шумные кампании на улицах, он вернулся в квартиру невысокой многоэтажки, погонял тараканов на кухне, и, забравшись под теплое одеяло, приступил к чтению новой книги в оранжевой обложке. Издательство «Альтернатива» редко подводило его, поставляя самые извращенные и диковинные фантазии авторов-фантастов. В ту ночь ему снился подземный город Венесс, и высокие сурикаты, стоящие на страже темных улиц. – Ты у нас, значит, по мальчикам, – растянув пышные черные губы в улыбке, сказала Биг Мама. Бурая медведица не растеряла вульгарной красоты к пятидесяти годам. Облаченная в просторное кимоно с изображением цветущей сакуре на фоне заката, она покуривала тонкую трубку и деловито рассматривала Майкла. В её небольшом, но дорого обставленном кабинете лис чувствовал себя не в своей тарелке. Под его лапами лежал персидский ковер, явно не купленный на барахолке, а на стенах висели картины маслом, иллюстрирующие во всех подробностях Камасутры. Габариты изображенных на ней волков, панд и тигров были явно преувеличены. Художник, видимо, питал нездоровый интерес к своим работам. – Расслабься, дорогуша, я тебя не съем, – бархатным тоном обратилась медведица. – Ты куришь? Можешь подымить здесь, мои легкие похлеще чем печь в паровозе. Майкл не любил курить в помещениях, но от приглашения не отказался и затянулся «Вирджинией». – Лорел о тебе замечательного мнения, солнышко, – мягко поведала Биг Мама. – Я думаю, мы подружимся. – Лорел любит приукрашать, – ответил Майкл с улыбкой. – Ну, это мы посмотрим, – кивнула медведица. – Слушай. Наша система проста и безотказна как часы Ролекс и силикон в сиськах топ-моделей. Мы даем заказ, ты его выполняешь. Обычно клиент дает три сотни баксов в час и штуку за ночь. Твоя прибыль – сотня за час, плюс чаевые, если ублажишь клиента как следует. То, что ты носишь женские трусики и красишь губы, мне даже нравится, – она одобрительно фыркнула и подмигнула. – У нас есть «интересные» клиенты, ты им придешься по вкусу. – Хорошо, – ответил Майкл, и сглотнул, перед тем как спросить. – Только одно, Биг Мама. Я не религиозен, но… довольно консервативен. Потому, я… ну… – Согласен на всё кроме извращений и фетишей, дорогой? – подбодрила медведица. – Как скажешь, никто не заставит тебя заниматься большим непотребством, чем то, на что ты подписался. Но, учти, – добавила она, когда Майкл облегченно вздохнул. – Клиенты бывают разные. После хорошего траха в их больные головы может взбрести что угодно. Не сильно пугайся, хорошо? – Постараюсь, – неуверенно кивнул Майкл, поправляя кружевные рукава белой туники. Биг Мама доверительно наклонилась к нему и потрепала за щеку своими крупными пальцами. – Налюбоваться на тебя не могу, ты просто симпатичная самочка. А глазки чем красишь? Это Рив Гош или Макс Фактор? – Когда как, – раскрасневшись от смущения, улыбнулся Майкл. Находиться рядом с Биг Мамой становилось приятнее с каждой минутой. Насмотревшись фильмов про бордели и сутенеров, он ожидал худшего. – Перед первым выходом посоветуйся с Лорел. Она в этом деле асс, – медведица откинулась в кресле и вытряхнула в пепельницу пепел из трубки. – Гляжу на нее и словно вижу себя в молодости. Я была очень популярной, малыш. Клиентов бывало больше чем часов в рабочем дне. До сих пор названивают, просят бенефиса. А я уже не та. Она вздохнула, углубившись в своё, без сомнения, яркое прошлое и, помолчав, посмотрела на Майкла. – Иди, дорогой. Я позвоню, когда будет клиент. И… не обольщайся на счет любви. Она, как и Санта-Клаус радует до тех пор, пока веришь в сказки. А потом… мы ведь уже не дети, правда? Майкл скованно поклонился и покинул её царственный кабинет. Слова Биг Мамы не сильно задели его, но вызвали не слишком приятные мысли, подобно угрям, скользящие в аквариуме его сомнений. Возможно, именно тогда он ступил на тернистую тропинку, что привела его в провинциальный Калео. В трехэтажную гостиницу, с сонным портье и видом на трогательный, засыпающий городок.
«Я не стану развенчивать ваших мифов о любви, однако скажу что у нее много обличий. Для одних она муза и смысл жизни, для других профессия и азартная игра». –Кинета Ван, порнозвезда. После полудня начался прохладный осенний ливень. Короткий, но сильный, он увлажнил асфальт и оставил в воздухе свежий запах холодных испарений. Серое небо затянуло тяжелыми, хмурыми тучами. Майкл решил продлить пребывание в гостинице на одну ночь. Шлепать по лужам с толстыми сумками ему не хотелось, а прогнозы погоды не предвещали солнечной погоды. Он позавтракал гамбургером и греческим салатом в местном МакЛьвеноксе, а после устроился на открытом балконе с книгой Тамы Яновиц и кружкой бодрого экспрессо. По телевизору шла программа о судьбах талантливых современников. Сегодня гостем программы был какой-то модный тигр-писатель, разоблачающий пороки общества. Важно рассказывая о своих книгах, он то и дело задумчиво поправлял огромный золотой перстень с квадратным изумрудом. Майкл завистливо скривил губы и переключил на исторический канал. На него с экрана смотрела львица в набедренной повязке и с кучей бус на шее. – В диких дебрях Африки до сих пор можно встретить племена, придерживающиеся первобытной культуры, – пробираясь по зарослям, рассказывал лев-натуралист. Его размеренный, спокойный голос стал хорошим фоном к спутанным мыслям Майкла. Вчера он заснул, вспоминая о первой встрече с Биг Мамой, об их с Джаспером непонимании. Майкл рефлекторно провел лапой по загривку, но к своему облегчению не обнаружил на лапе никаких жучков. Значит, вчера они целиком вывелись – решил он. Глубоко вдохнув холодный воздух, он закрыл глаза, и сумеречное море мыслей утянуло его на дно. В день, когда он заключил контракт с Биг Мамой, возвращаясь домой, он и не знал как скоро предстоит ему приступить к работе. На следующий день объявился первый клиент. Мускулистый гиен Кимба был помешан на средневековой романтике. Он носил перчатки без пальцев и клетчатую юбку с декоративными бусами, и куртку с узором в виде драконов и единорогов. Все его комнаты были заклеены плакатами с Конаном-Варваром, книжные полки ломились от фэнтезийных эпопей, а над кроватью, в опасной близости от подушки висел правдоподобный двуручный меч. Майкл пришел на свидание в леопардовом жилете поверх облегающей черной туники. Худые задние лапы сексапильно смотрелись в черной мини-юбке и высоких кожаных сапогах. Его имидж и яркий макияж выглядели вульгарно, но так посоветовала Лорел. У порога гиен поднял его на лапы и прижал к груди, его могучие мускулы вздыбились буграми. Майкл восторженно улыбался и гладил его по плечам и загривку, когда тот нес его в спальню. Там гиен опустил его на кровать, снял со стены меч, и, устроившись в кресле, подобно древнему царю, развел в стороны нижние лапы. – Эй, киммерийская рабыня, – горделиво позвал он. – Твой царь зовет тебя. Пришлось подыгрывать и изображать раболепие. Без удовольствия обсасывая его царственный пенис, Майкл внутренне содрогался, думая, как выглядит этот цирк со стороны. После этого пришлось исполнить стриптиз под инструментальную музыку и изображать беззащитную, чувственную рабыню. Впрочем, оплаченные часы пролетели быстро, и под конец царь снизошел до ответного ухаживания, вызвав у Майкла два оргазма. После этого, бредя домой на слегка подкашивавшихся лапах, Майкл курил одну за одной сигареты, пытаясь избавиться от вязкого вкуса спермы во рту. Биг Мама печально и понимающе оглядела его и пообещала, что сегодня больше не будет вызовов. – Первый раз всегда трудно, особенно когда такие забавные клиенты, – доверительно поведала она. Майкл мысленно послал «забавных клиентов» в их черные, не забавные дали. Не то чтобы он злился, но работа оказалась куда более утомительной, чем он ожидал. Следующим клиентом был тигр-спортсмен. Майкл плохо запомнил его, но после горячего и нежного секса настроение лиса тогда поднялось, и он смотрел на работу с большим доверием. К тому же, разгоряченный и довольный тигр накинул сотню за совместное купание и использование заварного крема во время миньета. В тот день Майкл шел домой, довольно сжимая в кармане свои кровные три сотни баксов. Вечером они с Лорел распили на двоих бутылку белого вина, устроившись на полотенце возле морского прибоя. Теплая, фосфоресцирующая в свете луны вода ласкала их нижние лапы. Какой месяц был тогда? Начало июня или конец мая. Майкл не мог вспомнить. Осушив половину бутылки, львица Лорел здорово повеселела. Она свернулась клубком на лапах Майкла и ожесточенно рассказывала ему о своем очередном парне. Ругала его друзей, хвалила его трудолюбие, постоянно напоминала Майклу о том, какой он классный и добрый. А лис, оставивший на время женский образ, внимательно слушал и лакал сладкое, сухое вино. С довольным урчанием Лорел сонно сползла на песок, и уложила голову между нижних лап Майкла и потерлась затылком о его пах. – Жаль будет расставаться с Майклом-младшим? – улыбаясь, спросила она. – Не то что бы, – фыркнул лис, закуривая «Виржинию». – Я всю жизнь хочу Лорел-младшую. – С тех самых пор как мы искупались в пруду, а потом сохли голые? – припомнила Лорел. – Раньше, – Майкл хмыкнул, делал очередную затяжку. – Должно быть еще в утробе матери, когда кто-то лепил меня из плоти и крови. Львица жемчужно рассмеялась, опустив лапы на спортивный, светло-шерстый животик. – Как же классно вместе с тобой, – вздохнула она. – На работе в последнее время какие-то уроды. Хорошо, что ты будешь самкой. Мы гораздо целомудреннее и умнее самцов. – Да, наверное, – задумчиво протянул Майкл. – И все же… – Лорел внезапно прекратила улыбаться и серьезно посмотрела на Майкла снизу вверх. – И все же, когда ты станешь Микаэлой, мне будет не хватать славного самца Майкла. – А мне нет, – пожал плечами Майкл. Лорел встретила его ответ молчанием, но еще долго не сводила с него расслабленного взора карих кошачьих глаз. Лис курил, неторопливо выпуская дым изо рта. Лунный свет облагораживал его задумчивое, красивое лицо, лишенное сейчас жеманности и макияжа. Сочные зеленые глаза. Густые черные брови. Большие, острые уши со светлым ободком. И главное – какое-то общее эмоциональное состояние поиска и отчуждения. Иногда Лорел казалось, что он смотрит на жизнь с неохотой, будто на нечто насущное и необходимое. Впрочем, он мастерски умел скрывать свои подлинные эмоции, заменяя их женским вниманием и сочувствием. Сейчас он перевел тему в спокойное русло, и рассказывал о скидках в магазинах косметики и парфюма. Потом он в подробностях поведал о своих первых клиентах, особенно о гиене. – О, Боже, что за варвар, – возмущенно прошипела Лорел. – Я бы свистнула кинжал и отрубила ему пенис. А потом подарила Биг Маме в качестве оберега от уродов. Майкл хихикнул и нечаянно стряхнул пепел ей на нос. Львица удивленно взвизгнула и принялась шутливо лупить его лапами. Майкл перехватил её изящные кулачки и крепко обнял её. Лорел… Старая добрая Лорел. «Когда-нибудь мы станем лучшими подругами, – с надеждой думал он». Вызов вечером в пятницу не слишком порадовал его. В это время по телевизору обычно шли самые интересные шоу, и Майкл в глубине души надеялся провести эти часы с пепси-колой и большой пачкой чипсов у экрана. Однако выбирать не приходилось, Биг Мама вряд ли бы стала согласовывать желания клиентов с желаниями Майкла. На этот раз он выбрал более целомудренный имидж: легкий макияж, золотые сережки в виде лисьих хвостов, красный топик и черная юбка до колен. На нижние лапы он надел кружевные чулки и красные босоножки. Такси доставило его по указанному адресу – «Каминная, 28». Майкл был немного шокирован, когда оказалось что по указанному адресу расположен двухэтажный особняк в старомодном, дворянском стиле, окруженный высоким забором. Уточнив, не ошибся ли водитель, Майкл последовал к домофону. Трусливо поджав хвост, он вызвал охранника. Мужской голос устало подтвердил факт вызова. Высокий медведь со сломанным носом, одетый не хуже агента ЦРУ проводил Майкла ко входу в дом. – И кого оберегает такой статный медведь? – мягко осведомился Майкл, доверительно облокотившись на могучую лапу охранника. – Увидишь, – бесстрастно ответил он. Больше Майкл не принял попыток завести разговор и тихо любовался посаженными на территории этого урбанистического дворца кипарисами. Дверь открыл львенок, одетый в безупречный официальный костюм, с розочкой в кармане пиджака. Русая грива, аккуратно зачесанная набок, слегка спадала на любопытные, голубые глаза. – Ты свободен, – мягко скомандовал львенок медведю и повел Майкла наверх, миновав шикарный вестибюль, с приметной китайской вазой возле кожаного дивана и зеркала в позолоченной раме. – Привет, лапа, – ласково поздоровался Майкл. – Я думаю, ты здесь, чтобы проводить меня к отцу или матери, да? – Ну… не совсем, – взволнованно поведал львенок. Они поднялись на второй этаж и прошли в просторную комнату, где на фоне кремовых обоев и потолка ярко выделялась двухместная кровать из красного дерева с клетчатым матрацем. – Это я пригласил вас, – важно ответил львенок. – Вы ведь Майкл Пейтон? Биг Мама вас обещала. – Что?.. – опешил Майкл. Он недоверчиво оглядел львенка. На вид тому было лет тринадцать, не больше. Сейчас его глаза испуганно расширились, и он постоянно сжимал и разжимал свою лапу, будто это могло придать ему храбрости. – Сколько тебе лет? – неожиданно строго осведомился Майкл. – Шестнадцать, – стрельнув глазами по сторонам, и облизавшись, ответил львенок. – Не ври, – Майкл невежливо нахмурился и бросил ан него уничижающий взгляд. – Тринадцать, – сокрушенно вздохнул львенок. – Но скоро будет четырнадцать. – Я умею считать, – отрезал Майкл, резко оборачиваясь к открытому балкону. По пути он набирал номер Биг Мамы. – Сэр… – в отчаянии пробормотал львенок, но от удивления так и остался стоять штыком посреди комнаты. Майкл вышел на балкон и закурил тонкую сигарету. Биг Мамы на месте не было, и тогда лис набрал Лорел. – Алё? Какого хрена?! – без прелюдий прошипел он в трубку. – У меня в договоре ясно сказано – никаких извращенцев, садо-мазо и детей! Особенно, мать его, ДЕТЕЙ! – Ну, ну, – попыталась смягчить его Лорел. – Извини, что так вышло, клиенты не всегда сообщают настоящий возраст. – Сейчас посмотрю, – в трубке послышалось шуршанье. – Да вот, в журнале Биг Мамы написано… м-м-м… Ричард Гамельтон, восемнадцать лет, Каминная 28, на всю ночь, обычный секс. – Ему НЕ восемнадцать лет! – с гневом прокричал в трубку Майкл. Он прервал вызов и убрал телефон в карман. Он не знал, почему это событие вызвало в нем такую вспышку негативных эмоций. Он никогда не любил ссор. Да и в свои тринадцать он не был божьим одуванчиком. Но, все же, подписывая договор, он четко определился, какие грани для него приемлемы, и детеныши стояли далеко за чертой запрещенного. Но стоило ему обернуться, и весь его гнев сошел на нет. Львенок стоял в центре комнаты. В сером деловом костюме он выглядел как кукла Кен, наряженная по наивному вкусу малой девочки. Когтями правой лапы он нервно теребил красную розочку в кармане пиджака. И плакал. – Что еще за сценки? – виновато спросил Майкл. Львенок отвернулся и начал быстро стирать слезы. Его кисточка безвольно колыхалась у пола. – Ничего… простите, сэр. Я не знал, что вы так отреагируйте. Я просто… просто, – сбивчиво заговорил он. – Просто что? – Хотел стать взрослее. Львенок сел спиной к нему на просторной кровати. Майклу пришлось напрячь слух, чтобы услышать его слова. – Все в школе говорят, что я телка, – тихо пробормотал он. – А если бы… вы согласились. – Это всё? – смягчив голос, проговорил Майкл. – Ты вызвал меня, чтобы доказать, что ты не девочка? Доказать, что ты взрослее каких-то придурков. Львенок вздрогнул как от оплеухи. – Вы… вы можете побыть со мной? Я заплачу, – львенок с надеждой поднял ан него глаза. Майкл мягко улыбнулся и подсел рядом с ним. В одной из книг он вычитал, как психологи копируют позу пациента, чтобы вызвать у него доверие. Лис скрестил лапы на груди подобно львенку и также закинул лапу на лапу. – У тебя проблемы в школе? – удивленно спросил он. Львенок рассказал о том, как учится. Майкл внутренне содрогался, выслушивая о побоях, издевках, отбирании еды в столовой. – Удивительно, – задумчиво промолвил лис. – Я думал, что деньги открывают все двери. Кто твои родители? Они знают о твоих проблемах? – Они умерли, – тихо ответил львенок. – Со мной живет только дворецкий. Он за всем следит. И за их фирмой тоже. – Прости. Львенок кивнул. – Ричард Львиное Сердце, – чтобы как-то взбодрить его, Майкл прочитал название одной из книг на полке. – У тебя красивое имя. И ты совсем не девочка. Почему ты дрожишь? Львенок в ответ покачал головой и сдавленно улыбнулся. – Я так надеялся, что вы мне поможете, – тихо проговорил он. Майкл нежно поднял его лапой за подбородок и улыбнулся. – Ты боишься, – мягко заметил он. – Боишься того что могло быть. И того что будет. Одного не пойму, Ричард. Почему ты позвал меня. Транса. Львенок стыдливо прищурилась, и отвел глаза в сторону. Маленькими изящными лапами он перебирал край покрывала. – Я не люблю девочек, – виновато поведал он. – Они… ну, мне больше нравится, когда мальчики делают это. – Ты гомосексуал, – улыбаясь, констатировал Майкл. – В этом нет ничего зазорного, Ричард. Но не стоит говорить открыто, особенно в школе. Второй Харви Милк родится не скоро, мы одиноки. Ну, ты понимаешь, о чем я, – лис подтолкнул его локтем в бок. – Да, – на лице львенка на миг появилось подобие улыбки. – Я не хотел, чтобы узнал Джон, наш охранник, и потому попросил, ну… самку. – Ты очень находчив, – похвалил Майкл, гладя его по колену. – Только этот костюм… и обстановка. Дорогой мой, это слишком официозно. – Ну, папа так одевался, когда они с мамой шли в ресторан. – Между свиданием любимых зверей и простым сексом пропасть различий, – наставительно поведал Майкл. Он вышел на балкон и закурил тонкую сигарету. Львенок стал рядом с ним, Майкл уловил цветочный запах элитного парфюма. – Ты красивый мальчик, Ричард, – с нежностью сказал Майкл, уложив свою лапу поверх его. – Не спеши вырасти. – Мне тринадцать лет, – пожал плечами Ричард. – С десяти лет мне суют под нос какие-то договоры, целую кучу макулатуры. И просят подписывать. А я и многих слов не знаю, там черти что говорится. – Ты прорвешься, – уверенно кивнул Майкл. – Нужно просто немного стиля. И уверенности. И еще кучку небольших деталей, кои сделают тебя чемпионом. Майкл вернулся в комнату. Высокие шкафы из дорогой древесины подпирали потолок. Майкл с интересом вчитался в названия книг, стоявших за стеклом. – Господи, дорогой, и ты ЭТО читаешь? – недоверчиво обратился он. – Ну да… – львенок смущенно улыбнулся. – Это школьная программа. – Джейн Остин, Диккенс, Теккерей, – вслух прочитал Майкл. – Скукотища смертная. Не пробовал фантастику? Ну, Шекли, Хайнлайн, Брэдбери, Фармер? – Мисс Мевери говорит, что фантастика это не литература. – Оттого её ученики читают Джейн Остин, – вздохнул Майкл. – Да уж, хорошее представление о современном мире. Майкл и Ричард устроились на балконе, чтобы дышать свежим, вечерним воздухом, подгоняемым теплым хвойным бризом. Расстелив на плитке покрывало, Майкл усадил рядом львенка. Они говорили, потеряв счет времени. – Я глажу себя, когда идут фильмы о самцах по ночному каналу, – осмелев, признался Ричард. – Но после этого мне становится одиноко и страшно. У меня появляются мысли… плохие мысли… мне хочется смерти. Майкл положил лапы ему на плечи и заглянул в его глаза. – Как бы тяжело тебе не было, не торопи смерть. Ты встретишь мать с отцом в другом мире, но всему своё время. Ричард вздрогнул при упоминании о родителях, одинокая слеза скатилась по его щеке, оставив влажную дорожку. Майкл ободряюще улыбнулся, и стер слезу пальцем. – Ты лев. Будь храбрым, – сказал он. А затем наклонился и коротко поцеловал его в губы. На миг кончик шершавого языка львенка коснулся губ Майкла. Лис улыбнулся и прижал Ричарда к груди, положив голову поверх его гривы. – И не прилизывай гриву, – нежно попросил он, взъерошив русый хохолок. Они просидели так еще час или два, наблюдая, как летние сумерки неспешно опускаются на землю. Когда Майкл садился в такси, он увидел силуэт львенка в окне. Тот медленно поднял лапу и помахал ему. Показалась лису или нет, но на лице Ричарда была нежная, неуверенная улыбка. Вернувшись домой, он бросил вещи на кровать и пошел в душ. Пока горячие струи обдавали ему спину, он думал о Ричарде. По новостям говорили об очередном школьнике, расстрелявшем половину одноклассников из пистолета. – Таких как он еще много в нашей стране. И только мы виноваты в случившемся. Этим детям нужно совсем чуть-чуть нежности и понимания. Наше сочувствие убережет их от суицида и преступления, – скорчив грустную мину, рассказывал какой-то политик. Майкл прикрепил душ к держателю и сел на горячий кафель, положив голову на колени, и обвившись хвостом. «Совсем чуть-чуть нежности и сочувствия», пронеслось у него в голове. А когда он сам последний раз получал нечто подобное. Год, может два назад? Резкий приступ жалости и одиночества спер ему дыхание. Лис тесно свернулся, прижимая хвост к лицу, и плача под тугими горячи струями воды. Она смывала слезы и макияж с лица. Несколько минут Майкл сидел неподвижно, невидящим взором провожая синюю струйку туши в слив душевой кабины. «Я не должен поддаваться жалости, – осадил он себя, вытирая мокрую шерсть шершавым белым полотенцем». В час ночи позвонила Лорел. Львица жутко возмутилась тому, что Майкл провел с Ричардом четыре часа и не взял ни цента. – Что ты предлагаешь? – холодно осведомился Майкл. – Прислать ему счет за разговор. – Нет, прости, я понимаю, что ты недоволен. И ты прав! Это ошибка Биг Мамы. Майкл надел хлопковый халат и вышел на балкон. С тридцать второго этажа открывался прекрасный вид на спящий Банхеттен. Мириады горящих окон в небоскребах. Луна, выглядывающая из-за спины монструозного торгового центра. «Интересно, как выглядит всё это на небесах? – задумался Майкл» Тысячи судеб, миллионы событий. Один маленький лис, мечтающий стать лисицей. И крохотный огонек его сигареты. Роскошная картина неоднозначного мира.
А вообще - печально, что до мыслей, которые автор хочет донести, приходится продираться через, простите, дебри пенисов.
«Судьба никогда не мелочится. Если бьет – то наотмашь, с силой перекачанного боксера». – Котя Дзю, леопард-каратист. Как вспоминал Майкл, первый месяц работы у Биг Мамы прошел вполне спокойно. Не всегда ему попадались романтичные и сдержанные клиенты, но в целом отвращения они не вызывали. Он быстро привык к постоянному дискомфорту в причинных местах. Заработанные деньги позволили существенно расширить гардероб, оплатить долги за проживание и купить пару приятных безделушек. В полдень пятого июля Майкл нежился в кровати, даже не думая расставаться со сладкой полудремой. Ласковое солнце пробивалось через жалюзи, подсвечивая пылинки, летящие от простыни. Майкл листал последний номер «Гламура», иногда поглядывая в телевизор, где крутились воскресные ток-шоу. Звонок Биг Мамы настиг его на статье о новшевствах Итальянской моды. – Привет, милый, – густой и сладкий как мед голос медведицы наполнил трубку. – У тебя новый вызов. Думаю, тебе понравится этот полосатый клиент. – Кто занимается любовью в воскресный полдень? – обиженно просипел Майкл. – Вызов на вечер. К восьми будь у ресторана на Пиг-Стрит. Да, и оденься поскромнее, дорогой. Майкл выключил телефон и растянулся на простыне, сладко вытянув лапы и зевая. В тот день он надел черный жакет с ажурными алыми узорами и просторные хлопковые брюки. Тахиро Окугава. Экзотическое имя вызывало странные эмоции. Когда Майкл сидел с ним за круглым столом, уложенным клетчатой красной скатертью, ему в голову невольно лезли мысли о китайских иероглифах, рисе, самураях, сакуре и прочих иллюстрациях Востока. Было в нем что-то чарующее и притягательное. Не крупное, но сильное тело в бесформенной кожаной куртке, затертой как у матерого байкера. Ряд пепельных полос на рыжей шерсти. Твердое, будто высеченное из камня кошачье лицо. Но главное – прищуренные голубые глаза, которые ни на миг не прекращали подозрительно ощупывать зверей вокруг, делая его похожим на осторожного гангстера из старых фильмов. Тахиро заказал кальмаров в чесночном соусе и отварной рис. От вида диковинных блюд у лиса потекли слюнки, но он придержал аппетит. Слегка наклонившись над столом, он опустил голову на сложенные домиком лапы. – Как давно ты не был в Китае? – придав голосу бархатный оттенок, спросил он. – Лет десять, – сухо бросил Тахиро, отламывая ломоть красной тушки кальмара. – М-м-м, восхитительное мясо, – с наслаждением промурлыкал Майкл, пробуя блюдо. – Угу. – Ты не очень разговорчив, да? – нежно улыбаясь, поинтересовался он. Тигр пожал плечами, пережевывая рис. Майкл заметил, что он пользуется вилкой. Сам лис с удовольствием продемонстрировал свое умение пользоваться палочками для риса. – Круто, – равнодушно пробормотал тигр, оборачиваясь по сторонам. «Что с ним такое? – мысленно терялся Майкл. – Будто шило под очаровательным хвостом». – Как ты решил стать трансом? – резко спросил Тахиро. Подобный вопрос вызвал у Майкла смешанные эмоции. Клиенты не часто спрашивали о подобных вещах. – Ну… это решение оформилось еще лет в шестнадцать, – задумчиво протянул лис, не сводя взгляд с угрюмого лица тигра. – Тебя не пугают последствия операций? Майкл сердито покашлял в кулак и отложил палочки. – Я всё очень подробно обдумал, – сказал он спокойно. Тигр поднял глаза и смущенно опустил их. – Я не имел в виду ничего плохого, – тихо заметил он. – Просто… нужно быть действительно храбрым, чтобы решиться на такое. Майкл поднял брови и совсем по-иному взглянул на тигра. – Я хочу сказать, что многие бы так и остались… самцами в платьях. А ты нет, – тигр почесал когтем переносицу, и Майкл улыбнулся, заметив его смущение. – Спасибо, – искренне прошептал он. – Меня редко поддерживают. Леопард-официант в белоснежной рубашке с черным бантиком принес им бутылку саке и низкие стаканчики с иероглифами на стекле. Они выпили. Непривычный терпкий напиток взбодрил Майкла и поднял ему настроение. По пути в «Метрополь», гостинице, где Тахиро снимал номер делюкс, они заглянули в соседний супермаркет. Там разгоряченный бутылкой саке, тигр повеселел и постоянно жался к лису, обдавая его теплым, пьянящим дыханьем. Когда они ждали своей очереди с корзиной, где уместились вино, фрукты и коробка шоколадных конфет, Тахиро совсем осмелел и ущипнул Майкла за попу. Впрочем, его грубые ласки не вызывали дискомфорта. Майкл ласково кусал его в ответ. Мощная лапа тигра сжимала его лапу. А в постели тигр превзошел все его ожидания. Казавшийся грубым и замкнутым, он оказался нежным и умелым любовником. Когда второй за ночь оргазм прошел, теплая лапа легла на мокрый живот Майкла. Губы тигра коснулись его уха, укусили за мочку. Майкл довольно фыркнул и прижался спиной к его груди. Мягкие поглаживания живота успокаивали и убаюкивали его. Он не без усилия подвел мускулистую лапу тигра к лицу и стал обсасывать его палец, покусывая острый коготь и стертую подушечку на пальце. – Ты еще не устал? – тихий, раскатистый, как далекий гром, голос Тахиро. – Нет, – прошептал Майкл, оборачиваясь. Лис провел лапой по черной татуировке-иероглифу на груди тигра. Они лежали нос к носу. Глаза в глаза. – Ты удивительный, – улыбаясь, проговорил Майкл. Тахиро ничего не ответил. Лис придвинулся к его губам. Их языки встретились. Сначала на миг, потом на долгое время, в течение которого они соприкасались, лизали губы, а лапы тигра крепко сжимали изящную талию лиса. В голове Майкла звучал наставительный голос Биг Мамы: «Можешь делать что угодно, только не целуйся с клиентами! Поцелуй – это маленький акт любви. Так и влюбиться можно, а для тебя это – хуже венерической». Майкл улыбнулся, вспоминая её советы. Как же приятно было их нарушить. Тигр развернул его спиной к себе, тесно прижался, поглаживая хвост лиса у основания и расчесывая когтями густую шерсть на нем. – Мне хорошо с тобой, – сказал он искренне, почти с детским простодушием. – А тебе?.. Майкл вздохнул, сладко зажмурившись. Серебристая болванка луны отражалась в его глазах. – Мне очень приятно, – тихо ответил он, оставив более сентиментальные слова. Из груди тигра донеслось негромкое, вибрирующее урчание. Кажется, они не спали всю ночь, поглощенные своей личной горячей любовью. Терпкий мускусный запах тигриного тела забивал нос Майкла, приводя в еще большее возбуждение. Поздней ночью они позволили себя маленькую шалость – использовали сладкий соевый соус в неположенных целях. К утру Майклу казалось, что наждачный язык тигра содрал кожу с его тела. И это было потрясающе сладкое ощущение. Когда солнце вылезло из-за спин небоскребов, пролив яркие лучи на стекловолоконную шкуру города, они нежились в постели, и не думая просыпаться от сладкой, затуманенной дремы. И все же, их ждали дела. Стоя на пороге «Метрополя», они долго держались за лапы. Глаза тигра бегали по округе, пока он стоял неподвижно, насупив брови и спрятав лапы в карманах. – Ты похож на египетского сфинкса, – мягко пошутил Майкл. – Угу. Молчание. Затем Тахиро посмотрел на него, и что-то странное читалось в его глазах. – Это было действительно приятно, – хмуро улыбаясь, признал он. – Я хочу вызвать тебя еще раз. Можно?.. – Нет, – покачал головой Майкл. – Что? Почему? – Тахиро удивленно вскинул брови. – Я сам приду к тебе, – улыбнулся лис. – Пусть Биг Мама об этом не узнает. – Хорошо, – тигр обнял его, и до Майкла снова донеслось его грудное урчанье. – Я буду занят весь день. Мне нужно решить… дела, – на миг Тахиро с отвращением сморщил нос. – Давай здесь же, к полуночи. Я оплачу такси. – Окей, – ласково сказал Майкл. Лис склонил голову набок и поцеловал тигра, приподняв нижнюю лапу. Возвращаясь домой на такси с говорливым водителем, и слушая его однообразный рассказ, Майкл молчаливо глядел на улицы, и на каждой из них видел угрюмый силуэт в кожаной куртке. Весь день он думал о Тахиро. Коротая время с сигаретой на балконе, без интереса просматривая какой-нибудь показ мод по телевизору, он не мог выбросить полосатого любовника из головы. По приезду домой он пошел в душ. Но прежде чем помыться, лис свернулся клубком и вдохнул запах, оставшийся на животе. Терпкий тигриный мускус крепко впитался в шерсть. Немного подумав, Майкл заговорщицки огляделся по сторонам и принялся себя вылизывать. Мысли о Тахиро были сладкими и терпкими как соевый соус. Он взял выходной у Биг Мамы и позвонил Лорел. Затягиваясь тонкой "Виржинией", он в подробностях поведал детали их теплой любви с Тахиро. – В них с Джаспом есть что-то общее, – признал он, сощурившись. – Особенно этот образ бандита с большой дороги… только Джаспер напускной, для него это просто способ выстебнуться. А Тахиро, он, ну… такой правильный, реальный. Половину вечера он нетерпеливо ерзал в кровати. Лапа все время тянулась к паху, каждый прохладный сквозняк напоминал о холодном носе тигра. Майкл тщательно оделся и накрасился перед встречей. Это было его первое полноценное свидание за месяц. Он подобрал пару изящных туфель, пурпурный топик и монохромную юбку. В половину одиннадцатого он подъехал к отелю. Тахиро там не было, а до полуночи оставалось полтора часа. Майкл решил скоротать их в баре неподалеку. Он устроился на высоком стуле, и чтобы расслабиться пофлиртовал с барменом. Заказав чашечку прохладного саке и фисташек, он огляделся. Кроме него в баре были только двое туристов. Кромсая фисташки, Майкл прислушивался к обрывкам беглого испанского языка. Что-то о погоде, о пробках, об архитектуре… На улицы неторопливо пришла ночь. Включились фонари и фары. По телевизору начался выпуск новостей. В Европе рухнул самолет. В Японии очередной тайфун. Рассказ о потасовке радикальных кошко-нацистах прервался экстренным сообщением. В тот момент Майкл боролся с особенно неподатливой фисташкой. – Появились новые подробности об убийстве в отеле «Метрополь». Полиции штата удалось опознать личность убитого. Им является Тахиро Окугава, выходец из Китая, был убит выстрелом в голову. Напомним, что убийство произошло днем, около часу пополудни… Кружечка саке выскользнула из пальцев Майкла и звякнула о барную стойку. Грудь свело пронзительным холодом. На экране показывали полисменов, осматривающих комнату, где вчера ночевал Майкл. – Последние три года Тахиро Окугава работал на группу китайских бандитов. Его обвиняют в торговле наркотическими препаратами, ношении оружия без лицензии, насилии и угоне автомобиля. Возможно, это не весь список совершенных преступлений. – Господи… – прошептал Майкл, дрожащей лапой пытаясь нащупать упавший стакан. – Его убийство могло быть делом лап бывших соучастников, но в тоже время мы располагаем записью из супермаркета, совершенной накануне ночью. На экране показали очередь у кассы, где были и Тахиро с Майклом. Тигр обнимал его за талию, в свободной лапе держа корзину с покупками. – Эта лисица, последняя с кем видели убитого. Её личность сейчас устанавливается. – Господи, – хрипло повторил Майкл. Лапы не слушались его. Тело сотрясала дрожь. С трудом выудив из кармана двадцать баксов, он бросил их на стойку и, спотыкаясь, вышел из бара. Холодный воздух ударил в лицо. Мимо пролетел мотоциклист, едва не задев его. Майкл шел домой на негнущихся лапах, судорожно прижимая сумку к груди. Мысли взъерошенными пчелами носились в голове. «Успокойся, – молил он сам себя. – УСПОКОЙСЯ! Ты не виновен. Нужно позвонить копам и объяснить ситуацию. Господи, но они не поверят…» Не обращая внимания, куда держит путь, он чуть не забрел в одну из темных подворотен. В каждом прохожем он видел угрозу. Через час или около того, шарахаясь от каждого встречного, Майкл добрался до дома, где снимал квартиру. Он зашел за дом и сел на ступеньках, ведущих в подвал, где его не могли видеть. Шок прошел, и слезы затопили глаза. Безысходность и одиночество сжали сердце. Тахиро. Как он мог? Как же так? Ему было жалко тигра и жалко себя, попавшего в эту ситуацию. Он не сразу услышал, как зазвонил телефон. Майкл поднес экран к глазам и прочитал номер Лорел. – Алё? – просипел он, вскидывая трубку. – Алё, Микки, малыш, слушай меня! – голос Лорел дрожал. – У тебя большие проблемы в школе. К нам приходили учителя, они тебя ищут. Не бойся, мама все уладит, ты знаешь, у нее есть связи в учительском комитете! Но нужно время. Не возвращайся домой, а то попадешь под раздачу. Пережди где-нибудь. Я позвоню, когда всё уладят. Майкл не успел проговорить и слова, когда она скинула вызов. «Не идти домой, не звонить Биг Маме, пока она всё не уладит» – перевел он слова Лорел. Он просидел минут двадцать, поджав под себя лапы и раскачиваясь взад-вперед. Что если в его комнату уже приходили копы? Что если они предупредили жильцов? Но уйти Майкл не мог, там остались все его вещи, в том числе деньги и документы. Чтобы решиться, ему потребовалось время. Затем он встал, отряхнул цементную пыль и вошел через главный вход. – Майкл! – окликнул его седой терьер-администратор, по совместительству владелец дома. – Добрый вечер, мистер Эндрюс, – не глядя на него, поздоровался Майкл. – Майкл! Стой! Пол под лапами лиса стал скользким и ненадежным, страх обуял его. Кровь прилила к нижним лапам, веля бежать без оглядки. – Да? – прошептал он. – Пойдем! – терьер схватил его за локоть и отвел в кладовку, прежде чем лис успел сориентироваться. Там в узком мраке они стали почти нос к носу. Сильный запах табака изо рта терьера обдал Майкла. – Я смотрел выпуск новостей, там показывали тебя! Майкл, сегодня приходили фараоны, они прошманали твою комнату! – Я не делал этого, – в отчаянии выпалил лис. – Хоть вы мне поверьте, я не делал! Мистер Эндрюс устало закивал, наматывая длинные седые бакенбарды на палец. – Я знаю, знаю, ты не такой, ты бы никогда… Кара небесная, мальчик мой, мы же столько лет знакомы. Зачем ты связался с этим бандитом, ну зачем? – Я не знал, – вздохнул Майкл. – Мне нужно попасть в комнату. Там все мои вещи. – Но они следят за ней, сказали, что вернутся. Они хотят устроить облаву! Что же делать, что делать… – терьер поднял голову и кивнул своим мыслям. – Да, да, вполне… я старый пес… я… я мог переборщить с валиумом, и заснуть на рабочем месте. Он сглотнул и положил дрожащую лапу на плечо Майкла. – Иди как можно быстрее, малыш! Прошу тебя! Майкл крепко обнял пса и пулей вылетел из кладовки. У себя в номере он за минуты перевернул вверх дном все шкафы и ящики. Собрав сумку самых необходимых вещей, он быстро спустился на первый этаж. Там он выглянул из-за стены, и охнул от страха. На входе стояли два копа в голубой форме. Один из них, кабан, на две головы выше терьера, кричал на мистера Эндрюса. – Вы ЗАСНУЛИ?! Кажется, я ясно дал понять, что вам следует делать! Мистер Эндрюс подошел вплотную к нему, его голос был уверенным и резким. – Не повышай голос, сынок. Я бился во Вьетнаме не для того чтобы выслушивать твои вопли. Я старый пес. Я имею право спать, когда хочу и где хочу… – Это называется халатность… – Помолчи. Это моя территория. Твой значок не дает тебе права орать на меня. Майкл не стал слушать конец спора и кинулся на второй этаж. Там он распахнул окно, выбросил сумку и спрыгнул на газон возле дома. Лапы больно ударились о землю, но в спешке Майкл почти не обратил на это внимания. Когда в его комнате зажегся свет, он был уже далеко от гостиницы. Лис шлепал по лужам, невидящим взором провожая встречные машины. Пришла смс от Лорел. «Они знают, что ты парень. Будь самкой. Жди». Майкл брел по проселочной дороге. Гостиница располагалась недалеко от пригорода. Куда идти? Что делать? Он не знал. Слова песни Ника Кейва преследовали его всю дорогу. Понятны знаки мне и сны, Гнилой оскал кровавой мглы. И стены жмут вороньей тьмой, И дышат смрадом за спиной. И дышат смрадом за спиной. Даже спустя месяц он с судорогой вспоминал те события. И до сих пор жалел Тахиро. Иногда тигр являлся к нему во снах. Он просил прощения и раскаивался в совершенных делах. И Майкл прощал его каждый раз, а затем просыпался в слезах, под влажной от пота простыней.
Сейчас на сайте 11 Гость.
